Девятого августа скончался замечательный философ Валерий Подорога. Я узнал об этом наутро из телефонного разговора, когда еще молчал интернет, откуда в последнее время мы все чаще узнаем о смерти людей, даже друзей. Через несколько часов появились некрологи, воспоминания и все необходимые в таком случае слова о великом философе, а я и сейчас не знаю, что сказать, кроме слов поддержки его жене Люде и их детям – Юле и Боре.
Мне трудно говорить, поскольку, несмотря на тридцать лет, в течение которых я общался с Валерием Подорогой, несмотря на то что он был моим научным руководителем и именно тем человеком, который заразил меня любовью к философии, мы не были дружны и не были близки. Более того, наши взгляды на многие вещи расходились кардинально. Однако когда я узнал, что Валерия больше нет, возникло ощущение пустоты и печали. Это тот случай, когда само присутствие живого человека, пусть отдаленное, имеет большое значение. Это тот случай, когда важен его новый текст, даже если ты споришь с ним (или: именно потому, что ты споришь с ним). Это тот случай, когда ты понимаешь, что этот человек – просто большая часть твоей собственной жизни.
Думаю, нечто похожее чувствуют многие, кто общался и работал с Валерием Подорогой.
Когда в конце 1989-го я впервые попал на лекцию Валерия, то был просто заворожен. Он говорил тихим голосом, почти без интонаций, но возникало ощущение значимости каждого слова. За каждым словом ощущалась работа и размышление, превращавшие известные тексты философии и литературы в нечто тебе незнакомое, странное.
Для него «остранение» было не литературным приемом (как у русских формалистов), а методом, способом философствования. Фактически своими хитроумными анализами разнообразных текстов культуры (от Декарта до Эйзенштейна, от Хайдеггера до обэриутов) он продемонстрировал как никто другой, что формалистическая поэтика или философская феноменология – лишь части более обширного пространства, которое он сам называл «аналитической антропологией». Он создавал ее, чтобы показать, как возможно мыслить в мире, где оснований для классической рефлексии уже почти не осталось, где господствует массовая культура и бесчеловечная политическая анастезия.
Валерий Подорога – один из последних романтиков философской рефлексии и верности интеллектуальному труду, который при этом понимал, насколько такая позиция непопулярна и уязвима. Его книги трудны, поскольку в них не только идеи, но и след титанического усилия удержать философский способ говорить и мыслить. Его книги трудны, но они остались. С его идеями можно по-прежнему спорить. Но его самого уже нет. Он больше не скажет при встрече те редкие слова поддержки, которые нужны почему-то именно в этот момент. Он больше не произнесет на семинаре те пару фраз, которые все расставят на свои места. Его отсутствие невосполнимо.

Мы очень рады, что вы прочитали эту статью
Надеемся принести вам пользу и следующими своими публикациями. Подпишитесь на нашу рассылку.
Хотите сообщить об ошибке? Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter